– Он не способен был управлять, – сказал Урия.
Даная почувствовала, что голова ее отяжелела и рыдания подступили к горлу.
– Я спрашиваю себя, оплакивает ли хоть кто-нибудь Птолемея?
– Ты, например.
Даная смахнула слезы.
– Я не надеюсь вернуть свое доброе имя, если мне придется предстать перед царицей Клеопатрой.
Урия внезапно улыбнулся.
– У тебя все основания надеяться. Не все копии документов о твоем удочерении утрачены. Когда я вручал верховному жрецу Исиды шкуру белого тигра, я также передал ему на хранение одну из копий документа о твоем законном удочерении, а одновременно и акт на имущество, которое твой отец оставил тебе. Верховный жрец очень обрадовался подарку и носит на плечах тигриную шкуру для всеобщего обозрения. Он заверил меня, что будет на твоей стороне и в случае необходимости поддержит твое ходатайство перед царским двором.
Даная почувствовала невыразимое облегчение, но тревога не оставляла ее.
– Ты что-нибудь слышал о Рамтате?
– Ничего. Но как мы оба знаем, если он останется верен себе, вскоре он будет прочесывать все окрестности в поисках тебя. Может быть, он уже разыскивает тебя. Но тут мы опередили его. Море не сохраняет следов.
Даная ощутила страшную боль потери. Никогда не видеться больше с Рамтатом будет тяжелым наказанием для нее.
– Когда мы доберемся до места, нам надо будет разработать план действий. Я думаю, мне следует просить аудиенции у царицы как можно скорее. Ты согласен?
Урия кивнул, встретившись взглядом с Данаей:
– Да. Глупо было бы откладывать эту встречу.
Девушка перевела взгляд в пространство.
– Он придет за мной, Урия! Он не остановится, пока не найдет меня.
– Владыка Рамтат?
– Да. Он не знает пощады.
– Это еще одна причина, чтобы вернуть твое законное имя как можно скорее.
Хотя теперь Даная была свободна, она все еще ощущала свою тесную связь с Рамтатом. Она пыталась представить себе, что он станет делать, когда возвратится домой и обнаружит, что она сбежала.
– Жизнь становится трудной, Урия. Было время, когда я спокойно пребывала в мире и довольстве. Теперь у меня ничего этого нет.
Он похлопал ее по руке:
– Я знаю. Но скоро все изменится – вот увидишь!
Даная взглянула в его встревоженные глаза.
– Спасибо тебе за верную службу и за то, что никогда не покидаешь меня.
Старик перевел взгляд на море.
– Дитя мое, ты главная радость всей моей жизни. Я хочу увидеть тебя счастливой, прежде чем умру.
Он не называл ее «дитя» уже долгое время, и любовь, звучавшая в его голосе, согрела ей сердце.
– Никаких разговоров о смерти! – Даная внезапно улыбнулась, тронутая преданностью тех, кто окружал ее. Ей незачем было жалеть себя: у нее было все, ради чего стоило жить. Она положила ладонь на живот, и теплое чувство охватило ее. Месячные в срок не пришли. Даная была почти уверена, что внутри ее зреет ребенок – дитя Рамтата. Ради этого ребенка она обязана вернуть себе достойное положение в обществе и прежнюю жизнь, чтобы иметь надежный кров к тому времени, как он родится.
Позже она сообщит Урии и Минух, что беременна, но сейчас Даная решила никому не открывать своего секрета.
Она повернулась в сторону Александрии, пытаясь угадать, что делает Рамтат в этот момент. Что бы он подумал, если бы узнал, что скоро станет отцом?
Однако какое это имеет значение? С этим ребенком она всегда будет иметь частицу Рамтата рядом с собой.
Солнце клонилось к закату, и легкий вечерний ветерок шелестел в ветвях деревьев. Низкие облака медленно проплывали над головой, отбрасывая на землю причудливые тени. Рамтат, прихрамывая, вышел на свежий воздух, испытывая сильную боль при каждом шаге. Слуга положил на скамью подушки, чтобы устроить раненого поудобнее. Рамтат даже не представлял себе, насколько близок был к смерти, пока царский лекарь не рассказал ему о большой потере крови и о заражении, возникшем в ране.
С каждым днем боль утихала, но раненый был все еще слаб. Сегодня он впервые провел целый день вне постели и с нетерпением ждал, когда сможет вернуться домой… и к Данае.
– Ну что ж, пора тебе вылезать из кровати. – Цезарь с довольным видом улыбнулся. – Я послал тебя с небольшим заданием, а ты ухитрился превратить его в крупный провал.
– Получить кинжал в бок не входило в мои планы.
Римлянин уселся на соседнюю скамью.
– Должен сказать тебе: ты умеешь привлечь к себе всеобщее внимание. Даже царица ухаживала за тобой как служанка. Я уже начал ревновать – столько внимания она уделяла тебе.
– Кажется, я припоминаю, что видел сиятельную царицу в бреду, но не мог понять, она это или Даная подала мне воды.
– Ах! Значит, никто не сообщил тебе, что твоя маленькая птичка упорхнула?
Рамтат напрягся.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что твоя пленница перелезла через садовую стену и бежала. – Цезарь откинулся назад и посмотрел на небо. – Надо сказать, эта новость не слишком обрадовала царицу Клеопатру.
– Ей известно о Птолемее?
– Да. Несмотря на горячку, ты сумел передать сообщение. Клеопатра теперь обладает всей полнотой власти в Египте. Должен тебе признаться, что, когда ты впервые сказал мне, что она достойна править Египтом, я сильно сомневался.
– А теперь?
– Я сам наблюдал за ней и не могу отрицать, что Египту весьма выгодно иметь такую царицу на троне.
Рамтат слушал Цезаря только вполуха.
– Что ты можешь сообщить мне о госпоже Данае?
– Ее пробовали искать, небезуспешно. Она бесследно исчезла, и я боюсь, ты больше никогда не увидишь ее, если только и впрямь не затевается заговор, в чем лично я сильно сомневаюсь.
Рамтат откинулся назад и закрыл глаза. Никогда не увидеть Данаю вновь – каким же холодным и пустым станет для него мир! Он должен был бы разозлиться, что она сбежала, а вместо этого почувствовал облегчение, оттого что ей не придется столкнуться с яростью Клеопатры. Где бы Даная ни была, он надеялся, что она в безопасности. Как только будет возможно, он отправится искать ее.
– Господин Харик сказал Антинону, что если найти иудея Урию, то найдется и молодая женщина. Его искали, но он тоже скрылся, как и нянька госпожи, так что по крайней мере мы можем заключить, что она не одна. Клеопатра рассматривает побег твоей пленницы как доказательство того, что она не дочь Мицерина.
Рамтат закрыл глаза и отчетливо осознал, что не может искать Данаю. Если он снова привезет ее в Александрию, это, без сомнения, будет означать ее смерть. Лучше, если он ее отпустит.
БратУрии, Цефания, был так же добр, как и его старший брат. Данае против ее воли предоставили лучшую комнату в маленьком домике. Брат Урии не имел семьи, не было в доме и других слуг, кроме престарелой домоправительницы Анаис, так что Цефания один заботился о своем хозяйстве.
